Я всегда говорю о себе, как о человеке, у которого никогда никакой большой мечты не было и который никогда не мечтал кем-то стать (ни там поваром, ни врачом, ни певицей — ну, вы поняли). И, в целом, это правда. За одним исключением. У меня за жизнь была одна большая мечта. И звалась эта мечта «белые полукеды».

Кто застал Советский Союз, не жил во всяческих столицах и у кого родители не имели бесконечного доступа к (тут рука тянулась написать «Интернету» — вот они, клише современности) блату и дефициту, тот знает, что всяческая спортивная форма и обувь были просто ужасны, и в магазинах чаще всего были страшные темные кеды, а вот более приличные по виду полукеды бывали редко, да и то — черные с красным. И забудьте про кроссовки, это было вообще что-то из области фантастики.

Я не помню, как так вышло, что я стала мечтать о белых полукедах и где я могла их видеть и понять, что без них мне не выжить. Не знаю, снились ли они мне, но желала я их страстно, и страстность эта отложилась в каждой клеточке моего тела, и помню я ее более тридцати лет спустя очень живо. Взять эти белые полукеды было совершенно неоткуда, потому что это уж совсем какой-то дефицитный дефицит был в семидесятые годы.

Да что я, вся семья помнит эту мечту и эту историю.

Каждое лето нас с сестрой делили между двумя бабушками (одна в России, другая — в Беларуси), и вот был черед нашей беларусской бабушки, жившей в деревне Барсуки под Оршей. Детей и взрослых нас там всегда было много — кучно и весело. Помню, было пасмурно, и папа зачем-то поехал в Оршу. Наверное, покупать нам всем билеты на обратный путь в Казахстан.

А билеты на любой вид транспорта дальнего следования тогда тоже были дефицитом и выписывали их от руки в кассах, в которые толклись толпы людей. В общем, испытание это всегда было не для слабонервных. Папа брал билеты в военной кассе — т.е. положение наше было как будто получше, но все равно это всегда были какие-то бои и сложности. В общем, ничего особого от этой поездки я не ждала, кроме чего-нибудь вкусненького разве что.

И, вот, сидим мы все на веранде по случаю непогоды, дверь открывается, заходит папа и приносит с собой — о, вот оно, счастье! — те самые, заветные, белые полукеды и вдобавок кукурузные палочки. Не знаю, испытывала ли я в жизни большее счастье, чем тогда, но не могу припомнить такого случая. Возможно, белые полукеды кому-то покажутся мелочью, но мне было четыре-пять лет, и были эти полукеды все равно что хрустальные туфельки Золушки или цветочек аленький. А вкусные кукурузные палочки тоже были лакомством будь здоров. В общем, смотрю я на эту фотографию и понимаю, что помню эти мгновения, как если бы это было вчера, и что счастье есть и для счастья нужно совсем немного — всего-то какие-то белые полукеды.

Мама теперь говорит, что папа был счастлив даже больше меня, потому что он нашел этот дефицитный товар (и, Боже мой, ведь держал в голове, не забывал про эту детскую прихоть-мечту!), хотя я совершенно не представляю, как это возможно — быть счастливее меня по тому поводу. А папа, кстати, всегда был таким — готов последнее отдать ради близких людей и в лепешку расшибиться, чтобы добыть цветочек аленький.